Знак любви - Страница 39

Он желал ее, иначе разве бы он любил ее так неистово, как сегодня ночью; но было ли у него по-настоящему глубокое чувство к ней? Витторио оказался способен на ложь, и если Лили не могла не простить его за обман, с помощью которого он стремился задержать ее здесь, то в его слова о том, что его любовь к первой жене умерла вместе с ней, Лили была не в силах поверить.

— Итак, ты любил жену, — сказала она в ночную тишь, — но ее больше нет. Есть я, но смогу ли я заменить ту, первую? — И Лили поняла, что это ей не дано. Они оба хотели того, что было между Хьюго и Эмилией, и Лили теперь познала такую любовь, но Витторио не испытывал к ней такого беззаветного, глубокого и безраздельного чувства. Лили взглянула на яркие точки звезд на темном ночном небе. Та любовь — как эти звезды: такие же близкие, но и столь же недосягаемые.

Лили вернулась в спальню, так ничего и не решив.

Проснувшись утром, она инстинктивно почувствовала, что Витторио нет рядом. Она открыла глаза, чтобы убедиться в этом, и зарылась лицом в подушку. Ей хотелось, чтобы весь мир исчез.

Неожиданно она услышала его голос.

— Кофе, — прошептал Витторио ей на ухо; Лили открыла глаза: рядом с кроватью стоял Витторио, — в руках у него была чашка с горячим напитком. Он был свежевыбрит, такой красивый, отдохнувший и… да, счастливый. А почему бы и нет? Он ведь не провел полночи, пытаясь решить задачу, у которой не было ответа.

— Я сказал Джине, что заберу ее и Карло в девять. Сейчас восемь, я думаю, что Карло уже проснулся; я привезу его сюда, чтобы он смог сам убедиться, что с тобой все в порядке.

— Нет! — запутавшись в простынях, Лили пыталась сесть. Она откинула с лица рассыпавшиеся волосы, лихорадочно пытаясь придумать повод, чтобы он не привозил мальчика. Да, она не хочет видеть маленького Карло, чтобы уехать без этих мучительных прощаний. Конечно, это было проявлением слабости, но сообщить Витторио в присутствии его сына, что она возвращается в Англию, будет невыносимо. Итак, решение принято: она едет. Отчаяние охватило Лили.

— Я имела в виду…

— Что ты имела в виду, засоня? — Улыбаясь, он поставил чашку с кофе на тумбочку и сел рядом с ней на кровать. Лили потянулась за кофе, стараясь не смотреть на него. У нее не хватит мужества сказать ему в лицо, что она уезжает, потому что оставаться здесь для нее мучительно.

— Сама не знаю, — неуверенно ответила она, наклонившись над чашкой. — Я просто еще не совсем проснулась. — Она выпила горячий кофе, но это не принесло ей облегчения. Ничто не может ей помочь.

— Джина берет Карло на несколько дней к себе, и мы сможем провести это время вдвоем.

Лили наконец решилась.

— Я уезжаю домой, Витторио, — на одном дыхании выпалила она. Ее слова поразили Витторио. Он опустил глаза, и его лицо помертвело. Молчание было долгим, настолько долгим, что она почувствовала себя бесконечно несчастной и уже готова была переменить свое решение.

— Да, я знаю, — наконец сказал он, — ты права.

Лили взглянула на него. Лицо его посветлело, он больше не выглядел таким расстроенным.

— Я понимаю, у тебя заключены договоры, и ты обязана их выполнить.

— Нет, Витторио, — резко возразила она. — У меня нет никаких договоров. Просто моя работа, мой дом, моя жизнь — все это за тысячи миль от этих тосканских холмов. Я еду домой и больше не вернусь сюда. — Сердце Лили разрывалось от боли, но ее слова звучали холодно и решительно.

Взглянув на Витторио, она увидела, что он поражен ее словами.

— Твоя жизнь — здесь, со мной и с Карло; тут похоронен твой… — глухим голосом заговорил он.

— Нет, нет, нет! — закричала Лили, сбрасывая простыню и хватая халат. — Ты не понял, ты ничего не понял! Я не могу так жить…

Витторио медленно поднялся с кровати и повернулся к ней лицом.

— Я уже не раз слышал эти слова. — В голосе его прозвучала горечь.

Сердце Лили замерло, потом сильно заколотилось. Это сравнение с его первой женой ранило ее.

— Слова словами, — тихо сказала Лили, — но… Но причина моего стремления бежать отсюда совсем другая, чем у твоей жены.

— Ее причина мне известна слишком хорошо, но какая причина у тебя?

В глазах Витторио, таких темных и ласковых, стоял немой вопрос. Но как могла она объяснить ему, что она бежит от своей любви, что ее сердце разрывается от боли?

— Я… Меня не интересует Милан с его мишурным блеском. — Лили старалась вложить в свои слова как можно больше презрения. — Мои запросы выше.

Девушка сказала первое, что пришло ей в голову, и сразу поняла свою оплошность — ведь она повторила слова умершей жены Витторио. От нанесенного оскорбления его глаза угрожающе потемнели, но Лили уже не жалела о сказанном; все разом было покончено, и будь он проклят за то, что все еще находится под влиянием этой женщины, разбившей ее сердце.

— Кому захочется жить среди бесконечных виноградников, пользоваться водой из цистерн, стирать белье на камнях? Я сыта этим по горло, Витторио Росси, и я устала, что каждую минуту ты ставишь мне в пример Хьюго и Эмилию. Возможно, их вполне удовлетворяла такая жизнь, но это не для меня.

— А я-то, дурак, верил, что это так, — упавшим голосом проговорил он, и Лили увидела, что он в отчаянии. — Ты ничем не отличаешься от моей жены. Когда ты едешь? — холодно, безразличным тоном спросил Витторио.

Этот вопрос потряс Лили: он без всякой борьбы отпускал ее, позволял ей уйти из своей жизни. А чего она ждала? Да, в итальянцах больше практичности, чем духовности.

— Как только все будет готово к отъезду, — ответила Лили нарочито спокойным голосом, сжав кулачки в карманах халата; она чувствовала себя беспомощной, и душа ее болела так, как никогда в жизни. — Возможно, я отправлюсь после обеда, — добавила она.